Константин Климентьев «Эволюция не по Дарвину»

Байдарка беззвучно скользила по чёрной глади речного плёса. Тягучая, маслянистая влага неохотно расступалась перед острым носом и сразу смыкалась позади, и ни малейшего следа не оставалось на ней.

Солнце давно скрылось за широкими спинами каменных гигантов, выстроившихся ровными рядами с обеих сторон речного русла. Горячая, душная мгла затопила ущелье, и только лиловый ручей вечернего неба светился высоко-высоко, рассеивая мрак и позволяя выбирать верный путь.

Но небо постепенно тускнело. Надвигалась ночь.

Байдарка пересекла речное русло и уткнулась носом в щебнистый берег, полого поднимавшийся к плоским, потрескавшимся каменным стенам...

                                    ***

– Извините, – перебил Алекса доктор. – Вам не больно? Неприятных ощущений не испытываете?

Посверкивая выпуклыми линзами глаз, он склонился над зажатой в специальных тисках Алексовой ногой и, постоянно меняя отвёртки, гаечные ключи и пинцеты, копался в коленном суставе.

– Нет, – слабо улыбнулся Алекс. – Иногда – что-то вроде щекотки. А большую часть времени – совсем ничего.

– Так и должно быть, – пояснил доктор. – Я временно отсоединил от клемм проводники болевых импульсов, но слабые нервные токи могут протекать и по коже. Кстати...

Он поднял на Алекса огромные круглые глаза.

– ...Вы кто по специальности будете? Больно уж красиво излагаете обстоятельства происшествия.

– Эстетизатор сообщений, – признался Алекс.

– А-а, – протянул доктор. – Понятно. Как же я сразу не догадался. Ну что ж, продолжайте рассказывать. Очень интересно и познавательно. И я, с вашего позволения, тоже продолжу свою работу...

                                    ***

...Мы вытащили байдарку на берег, а вёсла, бухты нейлонового троса и рюкзаки побросали рядом. Марта сгребла в кучку мелкий щебень и воткнула сверху гофрированный дюралевый стебель с грушевидной лампой. Из горячей тьмы со всех сторон летели к нам стальные ночные мошки, и плясали, трепеща слюдяными крылышками, вокруг маленького белого солнца. И невидимые киберсверчки пели нам дрожащими голосками свои грустные песни.

А затем Марта выключила лампу, потому что над миром, косо перечеркнув усыпанный звёздами небесный ручей, поднялся серебристый обруч Луны. И снова стали видны обступившие речное русло мрачные строения древних – огромные, покрытые трещинами и пятнами, частично обрушившиеся, глядящие во все стороны пустыми глазницами окон.

И тут я краем глаза заметил "его".

Он неподвижно сидел на корточках под стеной ближайшего небоскрёба, в том месте, где особенно пышно разрослись кристаллические кусты, и молча глядел на нас...

                                    ***

– Вы хорошо рассмотрели этот механизм? – заинтересовался доктор. – Можете его описать?

– Было темно, – виновато вздохнул Алекс.

– Но, всё-таки, попробуйте, – не унимался доктор.

– Ну... Анатомически он очень похож на нас: две ноги, две руки, голова. Тело сплошь покрыто тёмным волосом. Всё.

– А как механизм передвигался? Вы видели его в динамике?

– О-о-о! Это невозможно объяснить в двух словах. Сейчас я расскажу подробности, и вы поймёте мои затруднения...

                                    ***

...Кажется, механизм догадался, что обнаружен. Одним неуловимым движением он словно перетёк на несколько метров в сторону, вдоль трещиноватой стены, и выпрямился во весь рост – коротконогий и длиннорукий. Вскочил и я.

Помню глаза Марты, полные недоумения.

А затем ночную тишину вспорол резкий, пронзительный свист. Я невольно вздрогнул и сощурился, но успел заметить, как стремительная, чёрная тень скользнула прямо по вертикальной стене здания и скрылась в одном из оконных проёмов второго этажа.

Мощь и быстрота этого движения ошеломили: фр-р-р, и механизм исчез! А если он вздумает с такой же скоростью броситься на нас?

Мы торопливо побросали вещи в байдарку, светя лампой переплыли на противоположный берег реки и остаток ночи продрожали в чутком полусонном бреду, прижавшись спинами к большому каменному обломку...

                                    ***

– И всё? – удивился доктор. – А где вы повредили ногу?

– Это уже утром, – сморщил нос Алекс. – Когда я осмелел и вздумал поподробней, при солнечном свете обследовать место ночного происшествия. В том, что загадочный механизм испугался нас не меньше, чем мы его, и давно убежал, сомнений не было. Но вдруг он оставил какие-нибудь свидетельства своего посещения? Марта попыталась предостеречь меня от безрассудного поступка, но я уже завёлся...

                                    ***

...Только с четвёртой попытки удалось забросить нейлоновый трос с "кошкой" в чёрную дыру оконного проёма. Визжа сервомоторами и царапая носками ботинок по неровностям стены, я с огромным трудом добрался до отверстия, перевалился через щербатый подоконник и, подняв тучи пыли, упал на бугристый бетонный пол прямоугольной норы.

Увидел шершавые голые стены, треснувший из угла в угол потолок и нечёткие, но свежие отпечатки пятипалых ступней, ведущие через широкий проход в соседнее помещение.

Сначала цепочка следов таинственного механизма бежала внутри здания вдоль фасада. Переходя из комнаты в комнату, я видел одно и то же – потрескавшиеся, грязно-серые стены; сростки мутных кристаллов в углах; клочья мёртвой металлической паутины, свисающие с потолка. Разок выглянул в окошко, чтобы помахать Марте рукой.

Потом следы свернули в глубину строения, во тьму. Ни секунды не раздумывая, я зажёг ртутную лампу и...

                                    ***

В кабинете сладковато запахло канифольным дымком.

– Ага! – воскликнул доктор. – Вот и разбитый микрочип в контроллере сустава!

Растянув в довольной улыбке резиновые губы, он ухватил длинным пинцетом и вытащил из Алексова колена керамического паучка с густо  торчащими во все стороны короткими проволочными ножками.

– Сейчас впаяем вам новую микросхемку, – проинформировал доктор. – Потом смажем шарнирчик маслицем, зачистим контактики, и коленка у вас будет – как новенькая!

                                    ***

...Заблудиться я не опасался, так как рассчитывал вернуться по собственным следам в пыли.

Я двигался по узким петлям коридоров и просторным анфиладам тёмных залов, обходя затвердевшие потёки какой-то скользкой гадости, перешагивая через кучи щебня, поднимаясь и спускаясь по крошащимся ступеням, протискиваясь в щели и трещины. Лучи света много столетий не проникали в мрачные недра давно покинутого, пустого и мёртвого небоскрёба. Теперь же они выхватывали из тьмы не только грязно-серый бетон, но и странные, скособоченные этажерки непонятных конструкций; звенящие россыпи голубовато бликующих осколков на полу; ржавые, сплетённые в предсмертной судороге сочлененья древних механизмов.

И вдруг мне почудилось, что все предметы в одной из комнат отбрасывают две тени. Я немедленно выключил лампу, поднял голову и обнаружил в потолке широкую извилистую трещину с острыми краями. Слабый сероватый свет сочился именно оттуда, сверху. Я отцепил от пояса трос...

                                    ***

– Вот и всё, – сказал доктор, откладывая в сторону отвёртку. – Готово. Можете вставать и двигаться. Попробуйте несколько раз подпрыгнуть и присесть. Не болит? Не тянет? Не скрипит?

– Похоже, всё в норме, – растерянно улыбнулся Алекс, последовав совету. – Спасибо, доктор! Я ваш должник.

– Да бросьте, – отмахнулся доктор. – Впрочем, я вас ещё не отпускаю – пока не расскажете, чем закончились приключения. Удалось ли вам снова  увидеть таинственного ночного гостя?

                                    ***

...Я стоял на узком каменном карнизе в том месте, где часть стены на протяжении нескольких этажей в незапамятные времена обрушилась во внутренний дворик здания. Обломки плит и осколки камня громоздились внизу беспорядочной кучей.

Но не это поразило меня.

Дворик, окружённый со всех сторон глухими мрачными стенами, представлял собой цветущий сад. Я видел солнечные блики на тёмно-зелёных пальмовых листьях, различал мерцающие в пенистых волнах кустарников огромные цветы, ощущал поднимавшийся снизу незнакомый дурманящий аромат.

Сад был задуман гениальными дизайнерами и изготовлен великолепными мастерами из совершенно незнакомых материалов. Качество работы не просто поражало, оно пугало. Напрягая зрение, я различал даже тончайшие жилочки на изумрудном пластике листьев!

И тут... Видимо, летучие вещества, источаемые садовой аппаратурой, опьянили меня. Желая поближе рассмотреть подробности, я сделал роковой шаг вперёд. Что-то захрустело внизу, я всплеснул руками и с высоты нескольких этажей полетел прямо в зелёную прорву...

                                    ***

– И что же было дальше? – поинтересовался доктор.

– А ничего. Короткий полёт. Удар. Тьма. Когда я не вернулся через два часа, Марта вызвала бригаду спасателей. Меня безуспешно искали внутри здания почти до полудня, пытаясь разобраться в хитросплетениях многократно пересекающихся следов. А нашли... в байдарке, на берегу реки. Как я туда попал – ума не приложу... Очнулся уже в больнице. Что вы думаете по этому поводу, доктор?

Доктор ответил не сразу. Походил по кабинету... Зачем-то распахнул шкаф с пузатыми бутылями и колбами, заполненными разноцветными жидкостями, и тут же закрыл его... Потом верхом уселся на стул, прямо напротив Алекса.

– Я считаю, что вам повезло встретиться с редчайшими представителями и образцами так называемой "живой природы". Некоторые учёные даже считают, что их на Земле уже не осталось. Сначала вас посетило так называемое "существо" типа "снежный человек".  А потом вы обнаружили сад так называемых "растений". Их никто и никогда не проектировал и не изготавливал, они выросли сами, усваивая из окружающей среды необходимые вещества.

– Словно кристаллы?

– Да, примерно так же. Между прочим, вы знаете, что наши с вами тела до сих пор примерно на пять процентов состоят из живой ткани? Волосы, ногти... отдельные элементы системы размножения... фрагменты мозга – гипоталамус, например...

– Угу, – смутился Алекс. – Что-то такое помню... В школе проходили...

Он чувствовал, что голова его буквально распухает от непривычных мыслей и сочится незнакомыми вопросами.

– Доктор... Вот, мы сами проектируем и строим свой мир. Повернули реки, раздробили Луну, заселили Землю механической фауной и засеяли кристаллической флорой. Наши тела рассчитаны по точным формулам и изготовлены из совершенных материалов. Мы питаемся не "веществами", а электроэнергией. Но почему "живые" бегают быстрее нас, прыгают выше и реагируют адекватней?

– Живая природа рациональна, – развёл руками доктор. – А мы постоянно гонимся за модой. Вот признайтесь – зачем вам, эстетизатору сообщений, процессор с такой высокой тактовой частотой? Как врач, я посоветовал бы впаять в материнку кварцевый генератор попроще или поставить в корпус кулер помощней. А то у  вас лицо краснеет...

                                    ***

...На белоснежных ступенях больничного крыльца Алекса встретила Марта.

Прижалась к лицу мокрой щекой.

– Я тебе батареек купила. Жёлтеньких, кисленьких – как ты любишь. А тебя уже выписали...

– Ну, и что ты плачешь? – попытался успокоить её Алекс, целуя в солёные от слез губы. – Всё уже позади. Я абсолютно здоров.

Обнявшись, они направились к серебристой капле электромобиля.

– Алекс, дорогой, – нерешительно начала Марта, встав на полпути. – Я должна тебе сказать...

– Что, милая?

– Я сегодня утром заходила в женскую консультацию... У нас будет ребёнок!

Трудно описать бурю, шторм, ураган чувств, охвативших Алекса.

– Немедленно едем в салон электроники! – воскликнул он. – Заказывать разработку и изготовление мультиядерного гипоталамуса для нашего малыша. К чёрту рациональность! Мы ещё поглядим, кто быстрей бегает и выше прыгает…